Художник Б.М. Кустодиев живописал русскую жизнь, в которой было много красоты и праздника. Мастер из-за болезни был прикован к инвалидному креслу, однако его яркое творчество одаривало поклонников живописи оптимистичным взглядом на мир.

Великий русский иконописец Андрей Рублев расписывал храмы, писал иконы, делал иллюстрации к книгам. Созданные мастером образы, оставшиеся нам в наследство, — святые символы прежних времен. Они и сегодня укрепляют веру людей, помогают в трудную минуту.

Творчество художника Василия Ивановича Сурикова — достояние российской культуры. Гениальный мастер, он совершил своего рода переворот в исторической живописи, сделав героями своих полотен уникальных людей, чьи деяния остались в русской истории.

В.А. Серов был мастером во многих жанрах, но больше остальных он любил писать портреты выдающихся людей, в числе которых были И. Левитан, К. Коровин, М. Ермолова. Выдающийся талант живописца создал ему славу одного из лучших художников своего времени.

Великий русский иконописец Андрей Рублев создавал образы Самого Господа и святых праведников. Его иконы открывали людям иной мир, недоступный для неверующих.

Эта книга — первая монография, посвященная творчеству Николая Константиновича Калмакова (1873-1955), художника-визионера, чье наследие долгое время оставалось в забвении. Живописец, скульптор, художник театра и книжный график, Калмаков был представителем второй волны русских символистов. В своих полотнах художник обращался к излюбленным декадентским темам — демоническим и эротическим фантазиям — и запечатлел причудливые и призрачные видения, используя богатый арсенал исторических и мифологических образов. Своей откровенной трактовкой тем секса и смерти, особенно в театральных эскизах и книжной графике (своего рода «лаборатории эстетического эксперимента»), этот петербургский денди, «ангел бездны», порождал многочисленные, порой интригующие, легенды и слухи. Бескомпромиссный и непокорный, Калмаков покинул Россию через несколько месяцев после Октябрьской революции, чтобы обосноваться во Франции: он разделил горькую судьбу многих эмигрантов, заброшенных в чужую страну, которая предоставила им убежище, но не приласкала и не помогла в обретении славы. Книга предназначена для широкого круга любителей русского искусства ХХ века.

Искусство детской книги ХХ века невозможно представить без Аминадава Моисеевича Каневского (1898-1976) — блистательного графика, иллюстратора, художника-сатирика, создателя многочисленных книжных образов, ставших классическими. Все мы знакомы с его Буратино и Мойдодыром, читатели старшего поколения помнят Витю Малеева, а «рассеянного с улицы Бассейной» мы представляем именно таким, каким придумал его Аминадав Моисеевич. И до сих пор жив-здоров Мурзилка — пушистое существо, в современном облике которого сохраняются черты сказочного героя, нарисованного Каневским в далеком 1957 году и ставшего символом одноименного журнала! В настоящем издании представлены автобиография художника, воспоминания его друзей и сына — Владимира Каневского, а также многочисленные рисунки, выполненные для детских книг и журналов, иллюстрации к произведениям русских классиков, карикатуры для журнала «Крокодил». Автор вступительной статьи — Анна Юрьевна Чудецкая, искусствовед, старший научный сотрудник ГМИИ им. А. С. Пушкина.

Издание знакомит с творчеством Александра Александровича Рубцова (1884-1949) — русского художника уникальной творческой судьбы, ставшего «певцом и летописцем» Туниса. Будучи пенсионером Академии художеств, Рубцов впервые оказался в этой североафриканской стране, где впоследствии он длительное время жил и работал. Издание включает научные статьи, раскрывающие своеобразие живописных и графических работ автора, а также подготовленный самим А.А.Рубцовым в 1914 году письменный отчет за первый год заграничного пенсионерского путешествия. В альбомную часть вошли репродукции живописных произведений разных лет из частной коллекции Меди Дуса, в которой также хранится значительная часть рисунков художника. Дополнено подробной хроникой жизни и творчества Александра Рубцова.

Монография посвящена творчеству выдающегося русского художника ХХ века С.М.Романовича (1894-1968). Его искусство представлено от раннего периода, связанного с исканиями русского художественного авангарда и футуризма, участием в создании общества «Маковец» в начале 1920-х годов, до позднего этапа — с его глубоким интересом к библейским темам. Отдельная глава посвящена Романовичу-монументалисту — сотруднику Мастерской монументальной живописи при Академии архитектуры СССР. Автор также анализирует литературное наследие художника: очерки об искусстве живописи, воспоминания о М.Ф.Ларионове, учителе и друге Романовича, и о других мастерах первых десятилетий ХХ века. Книга богато иллюстрирована живописью и графикой художника. Многие из представленных в ней произведений публикуются впервые.

Выставка, посвященная 175-летию со дня рождения всемирно известного русского художника-баталиста Василия Васильевича Верещагина, представляет более 220 произведений из собрания Русского музея, Государственной Третьяковской галереи и других российских музеев. Наряду с прославленными полотнами В. В. Верещагина из Туркестанской и Балканской серий (1860-1880-е годы) на выставке впервые столь полно раскрыта важная, но менее известная широкому зрителю грань наследия великого живописца — выполненные в разные годы пейзажные этюды и этнографические мотивы (портреты и сюжетные композиции). Впервые в большом объеме представлены графические произведения В. В. Верещагина.

Издание посвящено картине Карла Брюллова «Христос во гробе».

Игорь Чолария имеет студию-мастерскую на знаменитой Пушкинской,10. Это бывший сквот, захваченный художниками в годы перестройки. Их часто называют нонконформистами, так как, являясь представителями «второй», параллельно одобряемой властями культуры, они отвергали принципы художественной жизни своей страны, беря за ориентир мировой процесс и желая участвовать в нем. Чоларию нельзя было причислить ни к ним, ни к официальным живописцам. Ничего не отрицая и не будучи «революционером», он хотел быть только художником. Может быть, именно поэтому ему сопутствовал большой успех в зарубежных галереях, куда он попал по воле случая, замеченный и выделенный из среды уличных портретистов Ленинграда, вскоре переименованного в Санкт-Петербург.